Возможно, обострение напряжённости между Сербией и Косово – просто совпадение. Но это символично. Если Россия не хочет повторить судьбу Югославии и стать второй Сербией, ей нужно приложить максимум усилий, чтобы избежать сербского исхода военных действий. Украина и коллективный Запад хотят навязать ей такой финал в Донбассе и распространить его на всю страну.
В идеале Россия должна одержать победу в Донбассе, но что это значит по сути? Если смотреть реалистично, это может означать создание демилитаризованной зоны (ДМЗ), как после Корейской войны. Но это ложная надежда, учитывая атаку украинских дронов на российские аэродромы. А второй масштабный пакет помощи Украине, одобренный Конгрессом США, свидетельствует о том, что атаки по целям в РФ могут быть нанесены из-за пределов ДМЗ.
Но давайте вернёмся к тому, насколько судьба Сербии может быть актуальна для современной России. Некоторые вещи очевидны, другие – нет. Начнём с очевидных. Война НАТО против Югославии чётко продемонстрировала, каким Запад хочет видеть мировой порядок после окончания холодной войны. Речь не шла о Советском Союзе или постсоветском пространстве. Югославия никогда не входила в СССР и поэтому не была частью постсоветского пространства. Югославия всегда защищала себя от Советской России, особенно при Сталине. Доктрина обороны в основном была нацелена на сдерживание нападения со стороны России, а не Соединённых Штатов или НАТО. В период холодной войны Югославия не являлась противником США или Запада в целом. Она была одним из ведущих участников Движения неприсоединения. Тем не менее Североатлантический альянс бомбил страну, стремясь стереть её с лица земли.
Югославский вариант также демонстрирует, что для империализма не имеет значения история и принадлежность к той или иной цивилизации.
Сербия помогала союзникам во время Второй мировой. Сербы – христиане, а Босния и Косово – регионы, преимущественно мусульманские в цивилизационном и культурном отношении. Но НАТО помогала Боснии и Косово и бомбила сербов. Те, кто надеется противостоять западному империализму, глядя на мир и своего противника сквозь религиозно-цивилизационную философскую призму, никогда не победят империализм и не смогут эффективно ему сопротивляться.
При разрушении Югославии на кону стоял следующий принцип: в постсоветскую эпоху только Запад во главе с США имеет право и будет решать вопрос легитимности применения силы государством в своих признанных границах или за их пределами. Вот что значит однополярность: вопросы войны и мира решает Запад. Таково было глобальное применение определения, данного Максом Вебером государству, обладающему монополией на легитимное использование силы. После окончания холодной войны Соединённые Штаты стали единственным подобным государством в мире, а все остальные были понижены до статуса «подчинённых государств» или просто «субгосударств».
Таким образом, США и НАТО помешали Югославии применить силу в её границах, признанных ООН, в целях защиты этих границ и своего государства. США и НАТО уничтожили всеми признанную норму, развязав войну на суверенной национальной территории, и при этом продолжали вторгаться и разрушать государства далеко от своих границ, которые не представляли угрозу Соединённым Штатам и их национальным интересам (например, Ирак). Таким стал бы мировой порядок, если бы не активные действия России спустя десять лет с момента уничтожения Югославии. И таким может стать мировой порядок будущего, если Россия потерпит поражение в Донбассе и в Крыму.
Многие российские читатели, соглашавшиеся со мной до этого момента, могут посчитать неприемлемым то, что я собираюсь сказать. Главный урок Югославии в том, что она обрекла себя на поражение, изменив собственное мышление. Похожий сдвиг произошёл и в России. Чтобы избежать югославского исхода и не повторить судьбу Сербии, нужно отыграть назад и не совершить колоссальную, обрекающую на поражение ошибку.
В военном отношении Югославия была неуязвима. Даже Сталин не решался на военные действия против неё, хотя в его распоряжении была Красная армия, победившая во Второй мировой. Причина в военно-политической модели, выстроенной маршалом Иосипом Броз Тито. Это была модель партизанской войны, отработанная в период борьбы с нацистами, когда удавалось сдерживать целые дивизии. Тито трансформировал опыт партизанской борьбы в военную доктрину национальной обороны. Югославская армия превратилась в обычные вооружённые силы, но тем не менее была готова вести длительную партизанскую войну.
Разумеется, потенциал сдерживания югославской армии существовал не в вакууме. Он был органично интегрирован в предложенную Тито версию социализма (самоуправления) и план восстановления Югославии под руководством Союза коммунистов в форме успешного федеративного многонационального государства.
Когда Тито умер и к власти пришёл Слободан Милошевич как глава Социалистической партии Сербии (Союза коммунистов уже не существовало), произошла смена парадигмы – и сменилась она тем, что вполне знакомо российским читателям. Сербские националисты в гражданском обществе, мелкие националистические партии и даже сами социалисты утверждали, что социализм и федерализм не благоприятствует сербскому большинству. Они намекали, что Тито, этнический хорват и коммунист, по сути, не заботился о сербском народе. И тогда сербы начали демонтировать модель Тито.
Истоки происходящего в Косово и само рождение независимого Косово, которому помогал Запад, нарушивший резолюции Совета Безопасности ООН, прослеживаются с речи Слободана Милошевича, в которой он фактически разорвал в клочья идею Тито о многонациональной Югославии и представил националистическую сербскую версию, продвигаемую ультранационалистами. В той печально известной речи он отметил, что Косово Поле – это место зарождения великой сербской цивилизации.
Спустя несколько лет это место уже принадлежало независимому Косово под защитой НАТО, а не Сербии.
Выдержав бомбардировки НАТО, югославская армия могла навязать альянсу боевые действия с большими потерями, к которым была подготовлена, но не стала этого делать. Потому что доминирующая доктрина Сербии отрицала парадигму Тито, одним из аспектов которой была военная доктрина. Ей на смену пришла посттитовская модель, а она, по сути, была дотитовской – это сербский национализм, который существовал ещё до Второй мировой войны и не помог в борьбе с империализмом. До Второй мировой Югославия была слабой конструкцией. Потребовался опыт Тито и партизанской борьбы, чтобы превратить страну в сильную многонациональную социалистическую федерацию с армией, способной эффективно сдерживать Запад и Восток. Без неё сербский национализм оказался идеологически не вооружён и концептуально не оснащён для противостояния империализму в длительной войне, как это удалось Вьетнаму.
При Ельцине Россия пошла по тому же пути, что и Сербия при Милошевиче. Отказалась ли она от этого пути полностью, начала ли возвращаться на правильный курс?
Можно сформулировать вопрос более драматично: чтобы одержать победу над империализмом на украинском фронте, готова ли российская армия воевать так, как это делала Красная армия?
Империалистическая стратегия в отношении России не менялась с 1917 года. Империализм, по сути, остался прежним, существует последовательность в их длительном конфликте, но Россия изменилась. Россия, которая успешно сопротивлялась этой империалистической стратегии в советский период с помощью Красной армии, уже не та.
Чтобы спасти Россию от стратегии США и НАТО, инструментом которой является Украина, – фактически от стратегии империализма, российская армия должна вновь воевать, как Красная армия, стать ею. Можно ли ожидать этого от армии, если слово «красная» стёрто и заменено идеологией и парадигмой, свержение и борьба с которой стали основой зарождения Красной армии?
источник : GlobalAffains
